ставить подводы, например, для разгрузки товаров. Да и вообще — так намного лучше, чтобы проезд не перегораживать.

— А как внутрь попадать? — спросил один выборный от ремесленников.

— У каждого такого гнезда будет четыре проездные арки, выходящие на улицы. По две сюда и сюда. Свернул с проспекта на улицу и заехал внутрь через арку.

Снова загалдели, засыпая вопросами. На которые царевич спокойно отвечал. Этот вопрос с генеральным планом они с Брюсом уже не первый год продумывали. Царю он был малоинтересен. Вот парень и попробовал воспользоваться моментом.

Наконец, коснулись вопроса денег.

— Банк, созданный Джоном Ло, — кивнул он на шотландца, — готов выдавать кредит на двадцать лет для строительство новых домов под три процента в год. Если при строительстве вы не будете нарушать наших требований[20]. При этом цены на кирпичи и прочие строительные материалов будут твердыми под гарантию казны. Мы уже сговорились с заводчиками и артелями.

— А ежели шалить вздумают?

— Голову оторвем. Это несложно. — ответил царевич, максимально вежливо улыбнувшись. — Артели строителей тоже будут работать по твердым расценкам.

Все замолчали и задумались. По тем годам такие кредиты выглядели бесплатными. Тогда мало кто что-то давал меньше чем под двадцать. Да и твердые цены на стройматериалы казались крайне заманчивыми.

А пока они прикидывали что по чем, Алексей продолжил свое повествование. Самым ценным и интересным должны были стать проспекты. Ладно что широкие и мощеные чин по чину. Так еще и интересно устроенные.

Под ними планировалось проложить канализационные тоннели, куда отводить также дождевую воду, чтобы нигде не заливало и не затапливало. Причем канализацию сбрасывать не в Москву-реку, а отводить на поля аэрации за городом. Параллельно — трубы водопровода. Керамические. На углу каждой улицы — колонка. Для питания колонок — водонапорные башни, заполняемые различными насосами. Саму воду для этих башен подводить со стороны. Слишком уж грязная вода в реках столицы. Кроме того, прямо по центру проспектов Алексей думал проложить чугунную конку для перевоза людей.

А пока он говорил его помощник вывешивал все новые плакаты со схемами и эскизами. Достаточно доходчивые и понятные даже для людей, которые первый раз столкнулись с описываемым вопросом…

— Проспекты, понятное дело, будут устраиваться изначально на казенные деньги. Но их поддержание в порядке — дело города. Так что надо будет скидываться каждый год понемногу.

— Алексей Петрович, — подал голос Ромодановский, — ты говоришь, что не сразу всю эту красоту сделать удастся. А за какой срок ты мыслишь Москву перестроить?

— Лет за десять-двенадцать. Это если все делать обстоятельно и не спешить.

— И деньги на это найдутся?

— Они уже есть. Мы с Джоном все посчитали и пришли к выводу, что у банка достаточно денег, чтобы от и до профинансировать эту стройку. — произнес царевич. Оставив за скобками, что производителям строительных материалов банк тоже выдаст кредиты на расширение производства. Но более короткие. Позволяющие в значительной степени вернуть львиную долю выданных денег достаточно быстро.

И без этого ухищрения удалось бы все профинансировать. Однако рисковать Алексей не хотел. Тем более, что кроме перестройки Москвы, банк должен был финансировать и другие производственные проекты. А потому хотелось бы иметь определенный рабочий запас наличности. Долговыми обязательствами то сыт не будешь…

Сама идея перестройки столицы Алексея привлекала по двум причинам. Прежде всего — старая Москвы образца 1700 года выглядела ужасно. Деревянная, хаотично застроенная, с узкими улочками. Она никак не тянула на стольный град такого крупного государства.

И в этом плане он прекрасно понимал отца.

Тот был, правда, слишком радикален в своих решениях. Но вот все перестроить, приведя в порядок… почему нет? И красиво, и полезно, и функционально.

Но это публичная сторона вопроса.

Куда важнее было то, что такая перестройка запускала экономический рост. Причем не фиктивный, биржевой, а фактический. Под эти дома создавались новые производства. Причем быстро. Которые в дальнейшем можно использовать в других местах.

На выходе, через десять лет, Алексей планировал получить не только нормальный город, вполне соответствующий самым высоким мировым стандартам. Но и массу крайне полезных производств.

В первую очередь кирпича, черепицы, керамических труб, оконного стекла и цемента. Первый цементный заводик уже возводился в Серпухове. Поближе к известковым каменоломням. Он собирался использовать цемент как инструмент принципиально более быстрого возведения кирпичных домов, нежели известковый раствор. Ну и, что куда важнее, для отливки балок межэтажных перекрытия.

Лев Кириллович уже осваивал прокат прута из пудлингового железа для имитации арматуры. Цемент, пусть и достаточно архаичный, делался относительно просто. Ну а дальше дело техники…

Так-то понятное дело — можно было обойтись и без таких новшеств. Но упускать столь лакомую возможность для создания новой, крайне полезной строительной отрасли без всякой штурмовщины, да еще с прибытком, царевич не хотел…

Они с Джоном хотели прокачать через перестройку столицы за десять лет шесть-семь миллионов талеров. То есть, около четырех годовых бюджета России 1700 года из оригинальной истории. Причем деньги все эти пускались адресно под производство, а не на всякие глупости. И достаточно быстро оборачивались по коротким цепочкам, возвращаясь в банк. То есть, не создавая на руках у масс избытка свободной наличности, что обычно и ведет к инфляции.

Да и договоренности, запрещающие завышать по своему усмотрению цену на строительные материалы или услуги этому немало должны были поспособствовать.

Не рыночный подход.

Вообще ни разу.

Совсем.

Но Алексею было глубоко поплевать. А производители и строители не возражали. Они прекрасно представляли предстоящий объем работ и то, сколько они получат через оборот за счет постоянных, гарантированных заказов…

Дав выборным месяц на подумать, царевич завершил собрание.

Долго беседовали.

Сложно.

Они ему буквально весь мозг прогрызли, заваливая вопросами. Так что царевич хотел просто отдохнуть. Однако у дверей зала его уже ждал секретарь с обеспокоенным видом.

Не задавая лишних вопросов, он проследовал за ним в приемную, где ожидал гонец с письмом. В котором сообщалось, что оба сейма Речи Посполитой сместили Августа Саксонского, избрав своим монархом Франсуа де Бурбона-Конти, кузена Людовика XIV.

— Что-то случилось? — поинтересовался Ромодановский, прошедший за ним следом.

— Плохо… очень плохо… — покачал головой Алексей, словно бы не услышав вопроса.

— Да скажи толком. Что там?

— Людовик французский своего родича в Варшаве посадил. И теперь тот может присоединится к этой войне.

— Твою же… — процедил Федор Юрьевич.

— А может и не присоединится. Эти ляхи с литвинами едва ли заинтересованы воевать. А без решения сеймов Франсуа не более чем кукла в короне.

— Их может прельстить война с нами.

— Может. — кивнул Алексей. — Впрочем, это не так важно. Хуже другое. Века полтора назад, во времена Карла V, над Европой нависали Габсбурга. Едва ли не половина европейских земель и большая часть колоний находилась в руках этой семьи. Сейчас Габсбурги отошли на второй план, а их место заняли Бурбоны. Это плохо. Очень плохо. Ляхи с литвинами от такой дружбы могут голову потерять.

Ромодановский молча кивнул, полностью соглашаясь с царевичем…

Глава 9

1702 год, октябрь, 6–12. Ниенштадт/Ниеншанц

Петр сидел в своем большом шатре с откинутой стенкой.

Удобно.

С комфортом.

И смотрел как от Ниеншанца неспешно идут шведы. Какой-то офицер и четверо солдат сопровождения.

Делегация подошла к лагерю.

Несколько фраз.

И их пропустили к шатру царя. С сопровождением, разумеется. Но больше для порядка, так как они в лагере были как на ладони. Слишком бросались в глаза своей формой. Да, в ней тоже преобладал синий. Но сочетание цветов совсем иное. Да и крой отличался, не говоря уже об обуви. Ну и головные уборы. Их треуголки спутать с приземистыми киверами не получилось бы даже случайно. В русской армии тоже кое-кто ходил в треуголках, но такое дозволялось только высшим командирам, которых все хорошо знали. Не говоря уже о мундирах, богато украшенных золотым и серебряным шитьем.

Какой-то значимой опасности для царя они не представляли. Огнестрельного оружия у них при себе не было, а холодным они вряд ли что-то успели бы сделать. Вокруг Петра Алексеевича же хватало людей и с клинками, и с пистолетами. Заряженными пистолетами.

— Добрый день. — царь пытался